«Светская жизнь — это не только работа, фуршеты и веселье, но и квест на сообразительность», — пишет дизайнер Даша Гаузер в книге «ДНК моды». Зачем звезды облачаются в вызывающие платья, кто одевает знаменитостей, как дизайнеры попадают на показы и страницы журналов — об этом, а еще и о личном, Даша рассказывает честно и откровенно. Приводим отрывок из ее книги.

***

Даша Гаузер. Иллюстрация из книги

В очередной раз собираясь на премию Муз-ТВ, я решила блеснуть архитектурным платьем, напоминающим орхидею, лепесток которой стремился далеко за пределы человеческого тела. Сложенный в три слоя, как оригами, лепесток был достаточно увесист, поэтому его закрепили на жесткое платье-футляр. Завершив макияж и прическу, я влезла в «Орхидею» и поняла, что не могу сесть. Вдобавок шелковая парча, из которой было пошито платье, ужасно мялась. Ситуацию усугубляли туфли на тринадцатисантиметровых каблуках. Встал вопрос, как в этом произведении искусства добраться до «Олимпийского»? Я позвонила в транспортную компанию и ознакомилась с возможностями перевозки скота. Лошадь же тоже не может присесть, когда ее везут. Или вызвать «Газель»? Скорее всего, водитель не разрешит мне ехать в кузове стоя. Я серьезно рассматривала эти варианты, так как привыкла решать самые нестандартные вопросы, которых в производстве дизайнерской одежды немало. Мои метания прервал звонок Ляйсан, которая была уже на подъезде к «Олимпийскому».

Ляйсан Утяшева в архитектурном боди, созданном DASHA GAUSER. Иллюстрация из книги

— Ты где? — спросила она.

— Тут такое дело: я думаю вызвать «Газель» или грузовик с прицепом для перевозки скота.

— А что случилось?

— Меня необходимо транспортировать стоя.

В трубке молчаливое недоумение. Надо пояснить, догадалась я:

— А! Ну в платье невозможно сесть.

— Решай скорее вопрос, нам через двадцать минут на красную дорожку, — ускорила меня Ляйсан и положила трубку. Я вызвала такси и легла на заднее сиденье. Водитель поинтересовался, все ли у меня в порядке. Я ответила, что в целом — да. У водителя было хорошее настроение, он улыбался всю дорогу, поглядывая на меня.

На красную дорожку мы вышли ровно в срок в идеально отутюженных вещах, как и подобает звездам. Причудливые дизайнерские изыски уместны на светских мероприятиях, премьерах и показах. Эти же самые платья будут выглядеть смешно и вызывающе на улице, в торговом центре или метро. Когда мой любимый человек видит такой прикид, присвистывает: «Ну все, сейчас сороки унесут». Это значит, что я готова покорять стритстайл и светских фотографов, а обывателей вводить в недоумение.

Жертва моды

Я стояла в ванной перед зеркалом и с ужасом смотрела на сожженные волосы. Объем прически уменьшился в два раза. Выглядело это как истерзанная кисть художника. Я собрала вялый пучок и отправилась на фотосессию.

— Что с тобой произошло? — спросил стилист, осторожно расчесывая меня.

— Мне сожгли волосы, Макс.

— Да уж, — вытаскивая значительный клок отвалившихся волос, вздохнул Макс, — давай нарастим?

— Ох, не люблю я искусственное.

— Это будут натуральные волосы какой-нибудь хорошенькой метисочки, — настаивал он.

— Я имею в виду, наращивание, вживление и прочие методы — прям не мое это, Макс.

— Отлично, ходи без волос, — показал он мне очередной вычесанный пучок. — Ты стала жертвой, Даш, и ходить с лысой башкой в твоем положении ну не вариант. Завтра жду у себя.

Так дорогой друг и стилист поставил мне диагноз и выдал рецепт на исцеление. Ничего не поделаешь, на следующее утро я тащилась на другой конец Москвы через пробки за нарядными локонами, которыми не стыдно махать перед собратьями по цеху.

Когда-то так же Ляйсан вдохновила меня купить автомобиль.

— Завтра тебя ждут в салоне, я договорилась с партнерами о выгодных условиях.

— Э-э-э, я как-то не планировала.

— Даша, ты не можешь на мероприятия и «стрелки» приезжать на метро.

— Я езжу на такси.

— Ты ездишь на метро, — отрезала она.

И вот на следующий день без прав и навыков езды я стала обладателем новенького «мерседеса».

Стоя в пробке к Максу, я думала: стоил ли моих волос микросезон на СТС в роли ведущей рубрики про стиль? Такой многогранный опыт — работа перед камерой в команде профессиональной съемочной группы и облысение — прокачал меня и сделал мудрее.

(Сейчас я понимаю, что нужно беречь тело (и все его части), какой бы ты занудой и сукой ни казалась окружающим. Волосы я восстановила только через три года. После этого случая, прежде чем сесть в кресло стилиста, я проговариваю: «Мои волосы живые, и мы их будем обрабатывать термозащитными средствами, долго над локонами с термоинструментами не подвисать», — и зорко слежу за выполнением этих требований. А в райдере прописываю наличие грамотных, опытных стилистов, визажистов.)

Так я вошла в список обладательниц шикарных не своих волос.

— Ну, что ты, дорогая, у нас больше половины шоубиза с нарощенными, — успокаивал меня Макс.

— Знаю, Макс, но вот если я встречу свою новую любовь и он захочет обнять меня и прикоснется к этим не совсем приятным и понятным наростам, что я ему скажу: «Ты знаешь, а у меня волосы нарощенные, не пугайся, это нормально»? И это на первом свидании?

— Даша, если тебя полюбит человек, то не за наросты или их отсутствие, а за тебя. Ты же классная. Расслабься.

В этом он был прав. После расставания с Рустамом я пару лет жила холостяцкой жизнью. И вот двадцать девятого декабря в аэропорту ко мне подошел молодой человек. Перед этим я уже видела его в кафе, в котором ожидала вылета. Красивый, с глазами цвета воды в бассейне, на макушке копна русых волос, стянутых в добрый хвост. Он был снаряжен, как заправский сноубордист, в стильный вязаный костюм Diesel зеленого цвета и оранжевые кроссовки Nike. От него исходила сила и уверенность. Тогда я подумала: «Мне бы такого мужа». И вот он стоит передо мной в канун Нового года, как подарок. «Вблизи он еще красивее, — подумала я, — так нечестно».

— Привет, — сказал он так, будто мы были знакомы все прошлые жизни.

— Привет, — ответила я, сияя, как начищенный бриллиант.

А ведь еще час назад я рассказывала Анжелике по телефону, что никогда, вот прям зарок даю, никогда не буду встречаться с красивыми и тем более молодыми мужчинами. Рассматриваю только зрелых, повидавших жизнь, с внешностью на любителя. То есть на меня — эстета в первом поколении, выросшего на фильмах Франсуа Озона и Хулио Медема. А вот с классической красотой, понятной всем девчонкам, — нет. Моложе меня — тоже нет. Но жизнь, она такая задорная юмористка.

Артем коснулся волос не на первом свидании и даже не на втором — на десятом, когда мы были безвозвратно влюблены.

— Нарощенные, — прошептала я, сдаваясь.

— Не страшно, — улыбнулся он.

Можно отшлифовать образ до блеска, а потом добавить штрих — что-нибудь несовершенное, но легкое и мимолетное. Так я обозначаю миру свою адекватность. Все нужно, но не так важно, как нам порой кажется.

Тотальный контроль вывел меня в статус страшной зануды для мастеров и безупречной для зрителей. Если вы видите идеальное лицо звезды, знайте — это она билась над ровно приклеенными ресницами и правильным контуром губ, изводя стилистов перфекционизмом.

Раньше я смотрела на холеных звезд и думала: ну как им это удается? Теперь, наблюдая за ними вживую, поняла, что это системная работа команды. Внешность для них инструмент, за которым нужен уход и часто прокачка: пластика, ботокс, нарощенные волосы и другие способы вмешательств.

Не раз наблюдала картину, как звезда крутится перед зеркалом, запоминая ракурсы, которые ей подсказывает стилист. Глянцевая картинка — не только фотошоп, но и умелые манипуляции целой команды: стилиста, визажиста, парикмахера, директора и пиарщика.

— Положи руку на талию, так лучше видно кольцо. Ой, нет, так ты без талии, дай-ка платье в этом месте подколю, — стилист бросается к ногам своей подопечной, прямо на ней дырявит дизайнерский шелк в разных местах, утягивая талию. — Ну вот, а теперь положи руку на бедро, — отходит на расстояние, чтобы оценить созданный им образ. — Да, так намного лучше, дорогая, ты сияешь.

— Так, ну здесь нужно не такие губы, — выступает визажист, — пухлее нужно делать.

Пока он шаманит над пухлостью губ, парикмахер раскаляет локоны и намертво фиксирует их лаком.

— Да куда столько лака? — интересуется задыхающийся визажист.

— Ой, ну это всего лишь накладные волосы, тебе жалко?

Наконец, звезда готова, стойка отработана, машина подана.

— Королевишна! — выдыхает томно визажист.

— Огонь! — восторженно потирает руки парикмахер.

— Моя богиня! — умиляется стилист.

Нужно отдать должное: после всей этой мишуры, суеты и манипуляций получается красивая картинка. Насчет того, в чем смысл и кому все это нужно, я задумалась гораздо позже. Тогда было просто весело. Как игра.

Меня закружил круговорот съемок и мероприятий. Я понимала, что мой функционал намного шире, чем казалось на старте. Мое присутствие в глянце, светской хронике и на телевидении продвигало продукт как ничто другое. Мы не закладывали бюджет на рекламу, у нас был только пиар. Так что я соглашалась на все приличные проекты.

Мне позвонила редактор журнала Allure и пригласила поучаствовать в редакционном материале. Мы обо всем договорились, и я приехала в роскошный люкс отеля Ritz-Carlton на съемку. Меня умыли, заново накрасили и уложили волосы. Пиарщица ювелирки подошла ко мне с охраной. Стилист из ее рук трепетно взяла массивное кольцо из белого золота с кучей черных бриллиантов, браслет и серьги, длина которых достигала плеч. Они вместе нацепили на меня килограмм драгоценного металла и камней, и, довольные, отошли на безопасное расстояние. Охранник стоял рядом и не улыбался. На все про все ушло полтора часа. Я настояла на платье Dasha Gauser.

— Да, конечно, дорогая, — ответила редактор, — смотри, идея такая: ты после светской вечеринки восстанавливаешься, принимая ванну. Будет круто сделать гиперболу с помощью активного мейка, платья от кутюр, дорогущей ювелирки и обычной бытовой сценки в ванной. Отыграешь расслабление в вещах, не предполагающих этого.

Вот так я оказалась по другую сторону баррикад. Раньше я раздавала направо и налево распоряжения моделям — как стоять, двигаться, что испытывать и отыгрывать. Сейчас меня, как дорогой предмет, поместили в ванну с водой прямо в платье, сбрызнули пеной и красиво уложили ноги на край ванны.

— О май гад, — завопил визажист, — смотрите на ее ноги!

Никого не смутило, что визажист обращается ко мне в третьем лице. Все взгляды устремились к моим ногам. «Что же у меня с ногами», — забеспокоилась я, видя тревожные взгляды фотографа, его ассистента, стилиста, редактора и охранника. Пришлось приподняться, чтобы рассмотреть.

— Ты что, не двигайся, — цыкнула на меня стилист.

Я так и осталась лежать в пене недоумения, боясь шелохнуться.

— Замазывай, — услышала я команду фотографа, — не собираюсь целый день это фотошопить.

Через секунду я почувствовала интенсивное растирание кистью чего-то склизкого. Я опять приподнялась из глубины ванны и постаралась рассмотреть, что происходит с моими ногами.

— Расслабься, детка, — томно ответил визажист, размазывая по стопам и голеням очередную тонну тоналки кистью для лица, — я сделаю тебя прекрасной.

— А что там? — решилась поинтересоваться я.

— Ты видела свои синие ноги? — вскинул на меня удрученный взгляд визажист.

— Синие?

— Ну, белые. Какая разница. Даш, ты как поганка. Надо бы позагорать.

На дворе стоял февраль, и я слабо представляла, как воплотить в жизнь его рекомендацию, учитывая, что через месяц показ. В мае я получила посылку с журналом. Открыла разворот и рассмеялась: тонированные ноги не вошли в кадр.

Коллекция «Ассоциации» DASHA GAUSER. Иллюстрация из книги

Шоубиз

— Хочешь на «Новую волну»? — спросила меня пиарщица.

— Я не люблю самодеятельность.

— Да нет, поработать в качестве дизайнера. Это хороший пиар, Даш. Там будет куча звезд, которых можно одеть. Каждый день по несколько мероприятий, светская хроника взорвет продажи.

— Хочешь, тебя отправим? — предложила я.

— Я там и так буду, — невозмутимо заверила она. Наташа, так звали мою первую пиарщицу, славилась тем, что вела сразу несколько известных талантливых дизайнеров. Также не чуралась зарабатывать на молодых, даже зная, что эти звездочки быстро погаснут.

— Вот и оденешь нуждающихся.

— Даш, — она сурово посмотрела на меня, — надо ехать. Надо быть в тусовке, светить лицом и нарабатывать связи.

— Что для этого нужно и какие условия?

— Нужно одеть одну конкурсантку на все три конкурсных дня, плюс на открытие и закрытие фестиваля — всего пять образов. Все расходы на проезд, проживание и питание организаторы берут на себя. Они делают даже визы. Представь, ты в Юрмале целых три недели совершенно бесплатно кайфуешь с классными интересными людьми. А? Ну круто ведь?

— А почему три недели?

— За три недели до открытия приезжают конкурсанты на репетиции. У них там как лагерь, они не выходят из репетиционного зала и работают с режиссером. Ну, не суть. Просто одежду для выступлений готовят тоже заранее. Бери все свои подиумные платья. На примерках поймешь, может, что-нибудь подшить нужно будет. Для этого орги даже приезд твоего помощника проплачивают.

— Хорошо.

— Да, и еще: ты будешь вести дневник для «Сплетника», я уже договорилась.

— Спасибо, — улыбнулась я.

В Юрмалу я влюбилась с первого взгляда. Многокилометровый пляж с белым песком, а вместо пальм сосны. О, этот запах свежести, смесь морского бриза и соснового леса. Упакуйте мне его с собой на всю жизнь. Мы жили в элегантных деревянных домах, декорированных резьбой, с башенками и шпилями в югендстиле. Многие дома находились под патронатом ЮНЕСКО, а поэтому оставались аутентичными даже внутри. В то лето горели леса вокруг Москвы, и Юрмала стала для нас пристанищем на три недели.

По вечерам мы собирались группами, ужинали, играли в мафию и пили. Все это напоминало международный пионерский лагерь.

Ближе к открытию конкурса, дней за пять, стали подъезжать звезды эстрады, которые репетировали на сцене концертного зала «Дзинтари». Я договаривалась с пиарщиками и стилистами о примерке для звезд. Все происходило стихийно. Были дни, когда я распаковывала и запаковывала чемоданы с коллекцией каждые пятнадцать минут, после чего расслабилась и оставила их открытыми. Пиарщикам давала четкие инструкции, как их найти. Так я одела Нюшу, Валерию и незнакомых мне селебов.

Конкурсанты репетировали в небольшом концертном зале. Дизайнеры слушали их номера и создавали сценические образы, которые режиссер конкурса Александр Ревзин прилюдно разносил — разухабисто и смешно.

— Гаузер, что ты куришь? — интересовался Александр, когда на сцену выходили конкурсанты в моих костюмах.

Это был познавательный опыт. Я поняла, что для российской сцены нужны грамотные стилисты — не дизайнеры, а именно стилисты, способные придумать вместе с артистом идею и воплотить ее, задействовав одежду разных брендов. Без стилиста многих артистов тянет на гиперсексуальные шаблоны.

Я поехала в Юрмалу, чтобы сломать ногу и понять, что происходит за кулисами фестивалей. Истории эти скорее развлекали, чем шокировали. Кто-то появился на улице в блестящем прозрачном исподнем, кто-то имитировал секс на камеру, кто-то с кем-то переспал.

Несмотря на все это, пять лет подряд мои три недели лета были посвящены этому событию. В июне поезд уносил шумную компанию творческих людей в Латвию. И я была в нем. Так я нарабатывала контакты, общалась с прессой, знакомилась со звездами, продюсерами, дизайнерами, фотографами. Здесь, в разношерстной компании, у меня появлялись друзья. Мы проводили творческие фотосессии, делали взаимопиар, делились опытом и просто весело проводили время. «Новая волна» так плотно внедрилась в мою жизнь, что я уже не представляла лета без этой хаотичной тусовки.

— Я чувствую себя шестнадцатилетней, как в пионерском лагере, — рассказывала я другу по телефону. — Нас кормят в определенное время по талончикам, мы ходим по расписанию на репетиции, а вечером в свободное время бьемся в мафию как в последний раз.

— Не знаю, как в пионерском лагере — я там не был, но похоже на то, что происходит на выездных кинофестивалях, — отвечал друг-кинорежиссер.

На третий мой сезон мне поручили одевать конкурсантов — группу IOWA. Дизайнерам не давали выбора, а просто ставили перед фактом.

— Аня, пришли, пожалуйста, треки. О чем они вообще, — попросила я продюсера проекта.

— Да, конечно. Мы подумали, что твой дизайн им подойдет больше всего, — ответила Аня, параллельно копаясь в макбуке в поиске треков.

Когда я услышала песню «Мама», подумала, что мне наконец повезло. Такую девочку я с радостью одену. А вот что делать с парнями из группы?

Перед конкурсом солистка группы Катя заехала ко мне в студию на примерку. И действительно, мы оказались на одной волне. Впечатление было такое, что мы давно друг друга знаем. Для Кати, влюбленной в искусство, творчество тоже было жизнью, а не работой. На конкурсе мы держались вместе, мне хотелось помогать ребятам. Так мы подружились.

Обойдя все магазины Риги и разобрав гардеробы парней, я собрала костюмы для Лёни и Васи.

Сразу было понятно, что ребята станут звездами. Это такой особый код, который читается во всем: в стихах, музыке, тембре голоса, актуальности. Я наблюдала, как они продумывают выступление, видела их трогательное отношение к конечному продукту. Песня «Улыбайся» на конкурсе выстрелила так, что даже иностранные конкурсанты подпевали, не зная русского. Их первое заученное русское слово было не «давай», а «улыбайся». Песня полетела в мир, и группа IOWA быстро встала на первые места в чартах и рейтингах.

— Гаузер, вот объясни мне такую вещь: как девочки из твоей команды, ну по крайней мере те, которых я видела — Юля, Таня, Анжелика, — как они все так похожи на тебя? Как будто сестры из одной семьи, — спросила однажды Катя.

— Мы и есть семья, — не задумываясь ответила я.

— Реально?

— Ну а как может быть по-другому? Мы проводим много времени вместе: едим, работаем, отмечаем праздники, а в период подготовки к показу так вообще живем в студии. Недавно вот и по грибы ходили, — рассмеялась я, вспоминая неудачную поездку, когда всем участницам пришлось покупать грибы на рынке, чтобы мужья ничего не подумали.

— Синергия, значит.

— Ага.

Я не могла знать наперед, где выстрелит. Я пробовала все, что предлагала жизнь. Если делать качественно и с интересом, получается результат, на который и не рассчитываешь. Не всегда удается проследить хитросплетения, лишь позже понимаешь, что контакт, который был наработан в тусовке на «Новой волне», принес большой проект или прилетел бонусом в виде разворота в журнале Hello!. Ты как будто на волне и звучишь везде.

Из книги «DASHA GAUSER: ДНК моды»
Обложка поста: из книги «DASHA GAUSER: ДНК моды»